Я хотел что-то промолвить
Но вовремя понял- это не то, что хотят слышать.
Застряли в горле слОва..
Нe хочу никого не обидеть..

Распахну окно, там солнце
Там ветер пархает вольно.
Прошепчу: "я хочу"..
Я хочу быть от боли свободным.

За что такое счастье мне одной?
В нем - одиночество, вина, утрата…
За ночь одну, пожалуй, многовато.
Не хочешь разделить его со мной?
Пусть будет всё как в дни, когда обмана
Мы залпом чашу выпили до дна,
Когда неиссякаемым фонтаном
Ярчайших искр любовь казалась нам.
И наблюдать печальнее всего,
Когда от нас уходит волшебство,
Плеснув в лучах, как золотая рыбка.
Я до сих пор не верю, что прошло
Блаженных дней дремотное тепло.
Должно быть, здесь какая-то ошибка.

Борис Рыжий

* * *
Не покидай меня, когда
горит полночная звезда,
когда на улице и в доме
всё хорошо, как никогда.
Ни для чего и ни зачем,
а просто так и между тем
оставь меня, когда мне больно,
уйди, оставь меня совсем.
Пусть опустеют небеса.
Пусть станут чёрными леса.
пусть перед сном предельно страшно
мне будет закрывать глаза.
Пусть ангел смерти, как в кино,
то яду подольёт в вино,
то жизнь мою перетасует
и крести бросит на сукно.
А ты останься в стороне —
белей черёмухой в окне
и, не дотягиваясь, смейся,
протягивая руку мне.

ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ

Ma voix aigre et fausse...
P. Verlaine1

Я скажу тебе с последней
Прямотой:
Все лишь бредни -- шерри-бренди,--
Ангел мой.

Там, где эллину сияла
Красота,
Мне из черных дыр зияла
Срамота.

Греки сбондили Елену
По волнам,
Ну, а мне -- соленой пеной
По губам.

По губам меня помажет
Пустота,
Строгий кукиш мне покажет
Нищета.

Ой ли, так ли, дуй ли, вей ли --
Все равно;
Ангел Мэри, пей коктейли,
Дуй вино.

Я скажу тебе с последней
Прямотой:
Все лишь бредни -- шерри-бренди,--
Ангел мой.


2 марта 1931

* Мой голос пронзительный и фальшивый... П. Верлен (фр.).

АРСЕНИЙ ТАРКОВСКИЙ

ПЕРВЫЕ СВИДАНИЯ

Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.

Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.

А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И - Боже правый! - ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало: царь.

На свете все преобразилось, даже
Простые вещи - таз кувшин, - когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.

Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами...

Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.

1962

Дмитрий Воденников

Единственное стихотворение 2005 года


О, эта мука детских фотографий
людей, которых мы любили или любим
(все эти уши, ёжики и лбы),
она не в том, что все они — жемчужны,
не в том она, что мы им — не нужны,

а в том, что мы про них уже все знаем,
а им не видно — собственной судьбы.


Ну, вот я и вернулся сюда — в тридесятую эту весну,
в тридцатисемилетнюю пыль, в лопоухие столбики счастья...
— Я хотел рассказать тебе там,
а теперь расскажу тебе тут,
про двух мальчиков, двух медвежат, про двух девочек, Рому и Настю...

Всех прекрасных, сопливых, больных, безработных, нездешних, не наших,
я собрал на апрельском, на майском своем корабле —
бедный мальчик в крапиве (с мечом деревянным)
+ Света, и Саша,
бурундук сумасшедший и девочка на колесе...

Только не было сил у меня быть огромной дощатой скворешней
и тянуть соловьиный кадык в лопушнях золотых неудач...
— Это кто ж, интересно, у нас
тут такой неземной и нездешний?
— Это я, это я тут у вас — весь такой неземной и нездешний,
потетешкай меня, послюни, ткни мне в пузо цветной карандаш.

Потому что я тоже смотрю из своей лопоухой весны
на ужасную взрослую жизнь — и никак не могу наглядеться:
сколько разных, прекрасных, родных —
я когда–то любил и забыл,
в 21 столетье своем, в ненасытном твоем королевстве.

...Бурундук малахольный помрёт, мы схороним его на углу
на медвежьем июньском углу, где сцепились малина с крапивой...
— Я вернулся сюда посмотреть
(потому что потом не смогу)
на корабль, на двух медвежат, на двух мальчиков — Олю и Диму.

ПАМЯТИ ПАСТЕРНАКА

Разобрали венки на веники,
На полчасика погрустнели,
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели !

И терзали Шопена лабухи,
И торжественно шло прощанье...
Он не мылил петли в Елабуге,
И с ума не сходил в Сучане !

Даже киевские "письмэнники"
На поминки его поспели !..
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели !

И не то чтобы с чем-то за-сорок,
Ровно семьдесят -- возраст смертный,
И не просто какой-то пасынок,
Член Литфонда -- усопший сметный !

Ах, осыпались лапы елочьи,
Отзвенели его метели...
До чего ж мы гордимся,сволочи,
Что он умер в своей постели !

"Мело, мело, по всей земле, во все пределы
Свеча горела на столе, свеча горела..."

Нет, никакая не свеча,
Горела люстра !
Очки на морде палача
Сверкали шустро !
А зал зевал, а зал скучал --
Мели, Емеля !
Ведь не в тюрьму, и не в Сучан,
Не к "высшей мере" !
И не к терновому венцу
Колесованьем,
А как поленом по лицу,
Голосованьем !
И кто-то,спьяну, вопрошал :
"За что? Кого там ?"
И кто-то жрал, и кто-то ржал
Над анекдотом...
Мы не забудем этот смех,
И эту скуку !
Мы поименно вспомним всех,
Кто поднял руку !
"Гул затих.Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку..."
Вот и смолкли клевета и споры,
Словно взят у вечности отгул...
А над гробом встали мародеры,
И несут почетный караул... Ка-ра-ул!

ГАЛИЧ

Анна Ахматова


Как же это мы не потерялись,
Не ушли от встречи?
Добрый вечер, Ваша Нереальность,
Добрый вечер!

Отступает суета и ложность
Дышится тревожно,
Вы со мною, Ваша Невозможность,
Невозможно!

Всех вещей сцепление и сущность,
Вкус Любви и смерти, -
Что Вам надо, Ваша Вездесущность?
Смейте!

Всё отмерьте, горе и влюблённость,
Встречи подвенечность.
Я люблю Вас, Ваша Мимолётность,
Миг, который – вечность.

Марина Бородицкая


Сидящему напротив


Улыбнись, улыбнись,
брат!
Трудный был у тебя
день,
даже просто поднять
взгляд —
вижу, вижу, тебе
лень.

Тут, в вагоне метро, —
как
в поликлинике: лязг,
плач
и за дверью стоит
мрак —
сумасшедший зубной
врач.

Я сказала б тебе,
брат,
если б ты услыхать
смог,
что вагон наш во тьме —
свят
и что поезд ведет
Бог,

и что ведом ему
страх
и надежда, как всем
здесь,
что не всё там, в конце, —
прах,
что никто не умрет
весь.

НИКОЛАЙ ЗАБОЛОЦКИЙ


ОСЕННИЙ КЛЕН


Осенний мир осмысленно устроен
И населен.
Войди в него и будь душой спокоен,
Как этот клен.

И если пыль на миг тебя покроет,
Не помертвей.
Пусть на заре листы твои умоет
Роса полей.

Когда ж гроза над миром разразится
И ураган,
Они заставят до земли склониться
Твой тонкий стан.

Но даже впав в смертельную истому
От этих мук,
Подобно древу осени простому,
Смолчи, мой друг.

Не забывай, что выпрямится снова,
Не искривлен,
Но умудрен от разума земного,
Осенний клен.